Родион Меглин предстает перед зрителем как один из самых талантливых и загадочных следователей, чей метод работы окутан тайной и вызывает одновременно восхищение и опасения. Он раскрывает самые сложные и запутанные дела, связанные с серийными убийствами, демонстрируя почти сверхъестественную способность понимать логику преступников, предсказывать их действия и находить скрытые связи там, где другие видят лишь хаос. Однако его замкнутость, нежелание делиться секретами своего подхода и отстраненность от коллег создают вокруг него ауру недосказанности, заставляя окружающих задаваться вопросом – что скрывается за этой гениальностью и почему он так хорошо разбирается в темных сторонах человеческой психики. Именно в этот мир погружается Есеня, молодая выпускница юридического факультета, которая становится его стажером, надеясь не только перенять бесценный опыт, но и найти ответы на вопросы, связанные с личной трагедией – убийством ее матери.
Для Есени работа с Меглиным превращается в интенсивное и напряженное обучение, где каждый шаг сопровождается новыми открытиями и растущим внутренним конфликтом. С одной стороны, она наблюдает, как ее наставник с легкостью распутывает самые безнадежные дела, демонстрируя аналитический гений и глубокое понимание механизмов преступления, что вселяет в нее надежду на то, что подобные методы могут помочь раскрыть и ее собственное дело. С другой стороны, чем больше она узнает Меглина, тем сильнее ее охватывают сомнения – его странное поведение, моменты холодной расчетливости, почти интуитивное слияние с мышлением преступников заставляют ее задуматься, не кроется ли за этим что-то более зловещее. Есеня начинает задаваться мучительным вопросом: если Родион так идеально понимает маньяков, может предугадывать каждый их шаг и видит мир их глазами, не является ли он сам частью этого темного мира? Этот внутренний конфликт усугубляется тем, что ее отец скрывает детали убийства матери, и чем дальше она продвигается в расследовании с Меглиным, тем больше осознает, что граница между гениальностью и безумием, между правдой и иллюзией, оказывается тоньше, чем она могла предположить.